Форум неофициального сайта посёлка Ермишь

Алексей БОРЫЧЕВ

Звук

Нет ничего темнее звука,
Нет ничего светлее боли…
В висках стучащая разлука,
Как птица, вырвется на волю.

Пребудет близостью апреля,
Прощающей былые зимы –
С их чёрной музыкой метелей,
С их тишиной неотразимой…

А после – пёстрою весною
В лесных просторах разгорится,
Чтоб майской песнею лесною
Пронзить покоя шар, как спицей…

Нет ничего темнее звука.
В его тени уснуло время.
И память стала близорука,
От немоты времён старея.

Кто знает звук, его не слыша,
Приходит в тихое бессмертье,
Траву причин земных колыша
Ветрами слов «не верьте», «верьте».

Преграды истин разрушая,
В небытие смещая судьбы,
Восходит тихо мысль чужая
Над горизонтом высшей сути

Былых событий и явлений,
Блистая пасмурной печалью
И правдой редких откровений,
Пасующей перед молчаньем.

Зане молчанье благородней
Победно высказанной правды,
Как наступившее «сегодня»
Честней обещанного «завтра».

Очнуться далёкой планетой…

Очнуться далёкой планетой,
Забытой своею звездой,
Летящей куда-то и где-то
Над тёмной вселенской грядой.

И видеть квадраты и кольца
Тебе неизвестных времён,
Звенящие как колокольцы
Забытых, но звонких имён.

Встречая вторичные дали,
Забыть о первичных навек,
О том, что тебя называли:
Любимый ты мой человек.

И знать, что какого-то завтра
Не будет уже никогда.
Сомкнётся кромешная правда:
Я – глина, песок и вода…

Форма первая

Когда потянется сентябрь
За нитью птичьих стай,
Усни в заоблачных сетях,
Мгновением растай.

Летай на крыльях пустоты,
Раскрашенных в рассвет;
И где б ты ни был: ты – не ты,
Тебя и вовсе нет!..

И пусть отсутствием твоим
Не все обеднены…
Земное время – алый дым
Надмирной тишины.

Ты эргодический процесс
В пластах небытия,
И ожидание чудес
Творит судьба твоя.

Смотри мозаики других
Галактик и миров,
Сложи единый мир из них,
Чтоб не был он суров.

Где нет тебя, там – только ты,
И потому ты там,
Где времена тобой пусты,
Где пусто временам!..

А на Земле в кострах потерь
Пускай сгорает то,
О чём – поверь – уже теперь
Не ведает никто.

Пусть белый коготь хищных дней
Царапает всех тех,
Кому привычнее, родней
Мирок земных утех.

Полёт

В сырое холодное лето
Горячие мысли одеты.
А мы в ожиданиях тлеем,
Скользя по дождливым аллеям.

И тёмная пена событий
Вскипает над тем, что забыто.
А в чёрной воде откровений
Искрятся пылинки сомнений.

Кривые зеркальные ночи
Помножат на сто одиночеств
Число отражений рассветов,
Потерянных памятью где-то.

А дней перламутровый клевер,
Бегущий по небу на север,
Рассеет пыльцу расставаний
По серым лесам расстояний.

И кольца времён разомкнутся.
Прольётся бессмертие в блюдце
Глубокой печали о чём-то,
Растаявшем за горизонтом

Того водянистого лета,
В которое были одеты
И мысли, и чувства, и даже
Земное бесчувствие наше.

Майская ночь

Курила полночь дымный ладан
Клубами едкой темноты
И наполняла майским ядом
В ночи живущие мечты.
И дым к востоку поднимался,
И в небе змеем извивался,

По звёздной речке проплывал
В густое озеро рассвета,
Где светом день плескался, ал,
Грустила бледная комета.
И белой лилией цвела
Ночная тишь, во тьме светла.

Но кто-то шёл, шептался с кем-то:
По лесу тихие шаги
Прошили тьму невнятной лентой.
Пространства утренний изгиб,
Свивая в кольца свет туманный,
Надел на лес их,
На поляны –

На остро-тонкий стержень тьмы…
И стали млечными просторы,
В них робко птичьей кутерьмы
Огонь затеплился, в котором
Сгорала, плавясь, тишина,
Куреньем полночи пьяна.

Сентябрьский день

Стекает утро вязким солнцем
С покатых крыш,
И день стоит над горизонтом,
Кудряв и рыж.

Осенней солнечной слезою
Позолочён,
Он ловит блик под бирюзою,
Хрустит лучом.

Зерном печали кормит небо,
Молчит оно,
Глотая, словно крошки хлеба,
Её зерно.

И пусть сентябрь горчит повсюду
Сырой строкой,
Но этот день подобен чуду,
Живой такой!

И льются тихие просторы
Струёй времён
На бесконечные повторы
Иных имён.

На недовольное шептанье
Тоски земной,
На все предчувствия и тайны
Судьбы иной…

И что ему угрюмый невод
Земной тоски,
Когда задумчивое небо
Кормил с руки!

Диалог (серебряный век…)

Где ты бродишь? Где лучится
Памяти твоей слеза?
Где роняешь слов зарницы?
В чьи глядишься небеса?

– По высоким звёздным тропкам,
По тончайшей вышине
Я брожу, гляжу, как робко
Ты стремишься ввысь ко мне.

В чащах лунных, в чащах звёздных
Ты почти и не видна,
И моей печали гроздья
Поглощает тишина.

– Милый, помнишь, мы блуждали
По фиалковой весне?
Синеокий, бело-алый
Мир светился, как во сне.

Да, я помню – майской ночью –
В небе звёздные цветы
Рассыпали многоточья,
Где гуляли я и ты.

В пенном облаке сирени
На свирели тишины
Ночь играла…
Наши тени
Были переплетены.

А потом хрусталь рассвета
Проливал весенний день…
Где же, где теперь всё это? –
Только память! Только тень!

– Успокойся. Не печалься.
Слышишь, время ожило,
И кружится в быстром вальсе,
И дрожит миров стекло.

Вижу, скоро разобьётся.
И тогда в предел иной
Полетишь, как в темь колодца,
Вновь окажешься со мной!

Снег

Снег устал под тоскою кружиться.
Просит смеха сиреневый снег,
Потому что печальною птицей
Бьётся в сетке секунд человек.

Потому что и сами секунды
Снегопадом бескрайним идут,
Покрывая поспешно цикуты
Ядовитых от счастья минут.

Снег – темнее, чем память о снеге,
Снег – невнятнее мысли о нём.
Огоньками порхая на небе,
На земле он не станет огнём.

Может, нет его вовсе, а то, что
Называем снегами – лишь связь
Между будущим нашим и прошлым,
Обитающим где-то, лучась.

Но – ни вздоха, ни горького смеха…
Только тихо поёт темнота, –
Голубыми секундами снега,
Будто светом времён, повита!

Ночная ящерка души…

Ночная ящерка души!
Такая слабая, слепая…

Беги во тьму,
Спеши, спеши –
Испуг на лапки рассыпая.

Вонзает в землю злой рассвет
Свои отравленные стрелы,
И ты во тьму своих побед
Стремишься к дальнему пределу.

В зрачках безжалостного дня –
К тебе – и ярость, и презренье.
Твой путь – не путь его огня.
Ты ночи ртутное творенье!

Ночная ящерка души,
Тоской дышАщая закатной!
Во тьме, где топь и камыши,
Тебе спокойно и приятно!

Но день, безжалостен и сух,
Ночной души не пожалеет
И опалит весельем дух,
И станет счастье горя злее!

Чёрно – белое

Где небо бело, как мел,
Где с тёмной водой канал –
Без цели, мечты и дел –
Там некто один стоял.

Пусть светлая быль – темна.
А тёмного – ярок след.
Но та, кто во тьме одна –
К нему выходи на свет!

Пусть капает звёздный воск
На чёрную гладь воды
И слышаться речи звёзд
Как слово одной звезды.

Сшивается чернота,
Без ножниц и без иглы,
Из белых времён холста,
Из локонов светлой мглы.

И в злой паутине дней –
Звенящая болью грусть,
И в мятном дыму ночей –
Запутались сотни чувств.

Ты помни – одна вода
Жива, и хранит в себе
Тот мир, где поёт звезда
О чёрной земной судьбе.

Когда ушла ты в ночь…

Когда ушла ты в ночь из дома моего,
Свечение времён сверкнуло и погасло,
И задрожал хрусталь забытых мной тревог,
По рельсам белых дней текло, пролившись, масло...

В петле из ста проблем повесился мой мир
И смерти всех удач, как яд, вошли под кожу.
И бряцала весна на струнах старых лир,
Расстроенных тобой и мною, впрочем, тоже!

А ты брела по дням в скрещении лучей,
Которые всегда светили нам обоим,
И звал тебя покой, просторный и ничей.
Ведомая судьбой, сама была судьбою!

По небесам сердец, забытых и пустых,
Прошла огнём побед над суетностью дольней
В края высоких снов, как детский мир, простых,
Где духу твоему и легче, и раздольней.

Хоть не было меня в пространстве снов твоих,
Ты кольцами ночей сплетала зыбкий невод –
Ловить мечты мои, где был с тобою в них,
А после воскрылять в сновидческое небо.

Человеческое

Когда тяжело тебе
И ноет былая боль,
И веры в твоей мольбе –
Жестокий и чёткий ноль,

На шее – петля пространств,
По венам – ножи времён,
И тянут сознанье в транс
Магниты былых имён, –

То знай - от тебя ушла –
Ушла, как уходит день,
Твоя световая мгла,
Твоя вековая тень:

Ушла от тебя она
К другому ли,
в пустоту –
Не важно. В окне весна
Иная,
а ждёшь всё ту...

Хоть сам ты давно не тот.
И та – уж давно не та,
Но ты без неё – никто! –
Несчастие, пустота!

По скорбным пустым годам
Рассеешь пылинки чувств,
Не сможешь понять,
когда
Веселие или грусть,

…Когда не найдёшь в себе
Себя и былую боль,
То та, кто нужней тебе,
Вернётся, чтоб стать судьбой.

Что буду я делать весной?..

Что буду я делать весной?
Наклею на чувства листочки,
Твой голос, как поле, льняной
Заставлю цвести в моих строчках.

Оранжевых бликов семье
Пошлю приглашенье в свой терем.
В его малахитовой тьме
Чтоб не было места потерям.

Что буду я делать весной?
Вино из черешневых мыслей,
Напиток покоя лесной,
Слегка от забвения кислый.

Мгновений кусающих рой
Потонет в потоках сирени,
Окажется тихой строкой
Какого-то стихотворенья.

Что буду я делать весной?
Сшивать временами пространства?
Взойдя на порог неземной,
К астральному буду пристрастный?

…А ивы речные глядят
В парные закатные воды,
И вечер, лучами объят,
Спускается тьмой с небосвода.

И мир – как обычно – ничей,
Весенний ли, зимний, осенний.
Порхание дней и ночей,
Сплетение света и тени.

Весны сквозная синь…

Весны сквозная синь.
Светящаяся истина.
Застенчивость осин,
Прозрачная, лучистая.

Кораблики тепла
По морю стыни плавают,
И теплых дней расплав
Стекает с неба лавою.

Весны блестящий диск
Вокруг меня вращается,
И мир, суров и льдист,
На части разрезается. –

На щебетанье мглы,
На пенье ручейковое,
На воды, что светлы,
А были стужей скованы...

И солнечным стеклом
Леса переливаются,
Как память о былом,
Всегдашняя, живая вся!

И солнце – просто дым,
Оранжевый, берёзовый
Над мартом молодым,
Над снегом бледно-розовым.

Однажды осенью…

Цветной тишиной октября
Темнеющий день рисовал
В тетради с названьем заря
Свинцовой прохлады овал.

И контур нечёткий его
Врезался в лиловую тьму,
В которой брело существо,
А кто? – недоступно уму...

Возможно, прощальная тень
Прошедшей прекрасной поры,
А может, закатный олень,
Идущий в иные миры.

А может, затравленный зверь
Души опустевшей, больной –
В безверие, в сумрак потерь –
Он крался лесной стороной...

И небо струило печаль
По веткам и листьям дерев,
Покоя вечернюю шаль
На шею тревоги надев...

Стоял я среди валунов
Забвенья,
дышал немотой,
Луны золотое руно
Сбирая тоскою густой.

Темнело. И лес в темноте –
Как терем судьбы – до небес,
Там, будто искристая тень,
Цвело ожиданье чудес.

Пришедшая в терем судьбы
Осенняя гулкая ночь
Качала осины, дубы,
Не в силах тоску превозмочь.

И хлопнула в тереме дверь,
Рассыпалась тьма на куски;
И шедший в безверие зверь
С рычаньем оскалил клыки...

Под свирели ветров 2

Последний летний день с небес слетел,
Прохладно стало тёмными ночами.
На мягкую листвяную постель
Покой ложился тихими лучами.

Простор лесов прозрачнее, светлей.
Гуляют переливчатые блики
По сумраку пустеющих аллей
Под журавлей прощающихся клики.

Рядится осень в алые шелка,
И ветры, как осипшие свирели,
Свистят, и гонят, гонят облака
По выцветшей небесной акварели.

Ах, осень, осень… ты ли это? Я ль
Попал в твои холодные объятья?

И – понимаю:
Если есть печаль, –
Она приходит в самых ярких платьях!

Кружит над елями коршун луны

Кружит над елями коршун луны,
Мир осеняя лучистыми крыльями.
Слушают стоны дерев –
валуны.
Ночь распускается северной лилией…

Между берёз восходящая тьма -
Кольца свивает из прошлого времени.
Льётся с небес голубая сурьма
И осаждается в сердце прозрением.

Ртутные тельца полночных берёз
Хрупкие в лунном и звёздном сиянии.

Чёрная чаща…
Какой-то вопрос
Молча застыл в закоснелом сознании:

Тихо шепчу я: зачем эту тьму,
Зимние силы, в судьбе рассыпаете?
Кто мне расскажет, зачем, почему
Прошлое намертво врезано в памяти?

Но молчалива, как тень, темнота.
Хоть бы огни засверкали далёкие.
Как мне противна её немота
В мире, где все навсегда одинокие!

Чёрные птицы как будто кружат...
Чёрная ночь угождает нездешнему.
Воздух несмелыми мыслями сжат –
Тихой печалью по времени прежнему.

О, как пружинит его существо! –
Чувства пульсируют волнами-волнами –
Злое земное творит колдовство
Зимними звуками, злобных сил полными.

Станция «Осень»

Апрель покупает билет для меня
На поезд до станции «Осень»,
Куда отправляюсь, мечты разменяв
На воздух и дым на морозе.

Бегут полустанки мерцающих дней,
Быстрее, быстрее, быстрее;
И солнце в оконцах уже холодней,
И прошлое даже не греет…

И нет остановок, а старый вагон
Несётся, несётся, несётся
И делает новый и новый разгон
Навстречу закатному солнцу.

Уже не приносят ни чай, ни коньяк. –
Уволены все проводницы.
Но знаю – на станции «Осень» – не так:
Там есть ещё – чем насладиться!

Когда со дна галактик поднялся…

Когда со дна галактик поднялся
Моих предчувствий плавающий ил,
Я погасил бессильем небеса,
Где прошлый мир кометою светил.

И отыскал в шкатулке прежних лет
Тот бриллиант, подаренный тобой,
Который, отражая млечный свет –
Что говорить – и был моей судьбой!

Но ты ушла, и потускнел бриллиант –
Как дни, как боль, как память о тебе;
И тёмной точкой обратился мой талант –
Творить миры в полночной ворожбе.

Собрав предчувствий плавающий ил
И разбросав его по временам,
Тебя в былом рассеял, погубил,
Чтоб хорошо в грядущем было нам!

Вечер врачует простуду заката…

Вечер врачует простуду заката
Чёрной облаткою ночи.
Память лиловою тьмою объята –
Пеплом былых одиночеств.

Пламя осенней лесной лихорадки
Всё поджигает во злобе…
Дни как секунды, прозрения кратки.
Мысли и чувства в ознобе.

Когти времён, ухватившие лето,
Приступом боли разжались.
Лето разбилось в сознании где-то
На ностальгию и жалость.

Тихо пульсирует летнее сердце
В полночи дрожью осенней,
Но замирают бесшумные герцы
Утром, колеблющим тени.

И продолжается тихая осень –
Заводь покоя без края,
Солнце, подобное острой занозе,
Мглою в себе растворяя.

Олово дней растекается тише
В тигле метельных просторов.
Знак всепрощения на небе вышит
Иглами вечных повторов.

Когда б…

Так много мест чудесных. Я б пошёл
Туда, забыв о том, что было счастье.
Наверное, мне стало б хорошо,
Когда б не знал, что надо возвращаться.

Так много мест прекрасных. Я б поплыл
Туда, к былому будто непричастный,
Но вряд ли, вряд ли мне хватило б сил,
Придя обратно, к ним не возвращаться.

Закат воспоминаньями объят,
Но ведь любой рассвет – лишь тень заката.
И в будущее я поверить рад,
Когда б прошедшим не было распято!

Воспоминания (романс на мотив А. Апухтина)

Воспоминания. Воспоминания.
Где обретаете силы и рвение –
В доме скучающего мироздания?
В замке несбывшегося вдохновения?

Светом осенним, остывшим, врачующим
Вы освещаете прошлое, прежнее
И усмиряете дух негодующий,
Ставший преградой пред чувствами нежными.

Полем, озерами, рощей, болотами,
С неба хлебнувшими горечь осеннюю,
Вы пролетаете тихо. Полётами
Сердце волнуя душе во спасение.

В сумерки синие, в сумерки поздние
Часто в тревогу мою проникаете
И осыпаете искрами звёздными
Волосы ей, говоря: кто такая ты!..

Волосы длинные, волосы чёрные
В небе колышутся голыми ветками…
Прошлое, памятью позолочённое,
Падает лунными бликами редкими.

Падает, падает в темень осеннюю,
В чёрную пропасть земного страдания…
Где же забвение? Где же спасение? –
Воспоминания. Воспоминания…

Февральские вариации

Февраль. Играет небо в бадминтон,
Ракеткой мглы подбрасывая солнце…
Одетый в снежно-льдистое манто,
Кивает лес в морозное оконце
Избушки, где живёт февральский день,
Танцующий, смешливый, синеглазый:
В избушке даже крыша набекрень
От топота весёлого и пляса!

И стены той избы не изо льда –
Из воздуха, который крепче стали,
А окна – многоцветная слюда
Времён, смотрящих в палевые дали. –
Туда воланчик-солнце упадёт,
Когда вдруг небеса играть устанут…

Потом придёт полночный лунный кот
И слижет с неба звёздную сметану.

Декабрь

Осколками льда возвращается север
В чертоги лучистых времён,
Готовя зерно ледяного посева,
Смещая события в сон.

И спят – и леса, и остывшая память,
И прошлое тоже во сне.
И только грядущее не засыпает,
Не смея к весне закоснеть.

Сверкает печалью декабрьская вечность,
На снег тишиной пролита.
Ни тихого звука вокруг, ни словечка! –
Усталая спит пустота.

Ей снятся огни в бирюзовом тумане –
Ожившие души лесов,
Которые в тереме звонкого мая
Закроют печаль на засов…

Но севера пламя другое. Другие
Законы декабрьского дня.
И струны мороза, лихие, тугие
Угрозою тихой звенят.

И тихо смещается к ночи пространство
В усеянный звёздами клин,
В котором над тропкой лесной растворятся
Закатной тревоги угли.

То ли дни короче стали...

То ли дни короче стали,
То ли я слабее стал,
Только потускнел местами
Яркой осени кристалл.

Лихорадкою рябины
Всё вокруг поражено.
Два луча, как два рубина,
Солнце бросило в окно.

Ты родилась из пустоты...

Ты родилась из пустоты
В скрещении лучей полдневных.
Наполнив мир моей мечты
Живым потоком слов напевных.

Весны мерцающая мгла,
Берёз морозное дыханье
И белых будней купола
Твоё хранили обаянье.

Качалось небо, уходя
В тобой отмеченное лето,
И звонкой музыкой дождя
Ласкало слух кому-то где-то...

А ты бродила по лесам,
Ключом весны открыв просторы
Мной позабытым чудесам,
На окнах дней поправив шторы.

Лучи грядущего ко мне
В пределы тёмные проникли,
И – то, что будет – как во сне
Открылось в них...
на час? на миг ли?..

Сны Марии

Мария! бархат летних снов, тебя окутавший, непрочен.
Твой гость, молчащий до поры – уже устал, уже сердит.
Смотри: осенние огни – сжигают дни, сжигают ночи.
И сквозь слезу пустых лесов луна озябшая глядит.

И только тени тишины на облетевших листьях пляшут
Под вой осиновых ветров, под плач берёзовых лучей.
И журавлиный клин, как кисть, крылами птиц стирает сажу
С твоих задымленных высот и полирует тьму ночей.

Ты говоришь: "мой мир погиб, душой и сердцем я ослепла".
Но это сон – пойми – лишь сон, его слова пусты, мертвы.
Среди осенних облаков, среди бессмысленного пепла
Найди, найди клочок своей неповторимой синевы.

И лёгкий трепет бытия, тобой забытый, вновь вернётся.
Сыграют на семи цветах твою мечту лучи зари.
Рассеяв дым и облака, в твоих очах проснётся солнце.
И гость, молчавший до поры, повеселев, заговорит.

Я закутался в солнечный лес...

Января серебристую брошь
На волнение улиц надев,
Городская тревожная дрожь
Замирала на коже дерев...

Я закутался в солнечный лес,
Промокая людской суетой,
И забвения серый навес
Тишина возвела надо мной.

На границе певучих времён,
Где и камень, как солнце, лучист,
Я вошёл в ослепительный сон,
Я нашёл запредельную высь.

Никогда не забыть этот день:
На полянах берёзовый свет.
И гуляет рассветный олень
В небесах оставляя свой след!

Я направо гляжу – полутьма.
А налево – танцующий блик...
Так не хочется мне понимать
То, к чему я пока не привык.

Я закутался в солнечный лес,
Промокая людской суетой,
И забвения серый навес
Тишина возвела надо мной...

И ты, и я

Неповторимостью звучаний
Двух камертонов бытия
В просторах встреч и расставаний
Пронзали время – ты и я.

Но были звуки разделимы
Сторонней белой тишиной,
И твой аккорд пронёсся мимо,
Сливаясь с кем-то,
не со мной.

Однако музыкой случайной
Пространство наше расцвело
И, тишины рассеяв тайну,
В одно звучанье нас свело.

В земные тесные пределы,
В их переливчатый хаос,
Не думая, влетели смело,
Как будто ветер нас принёс…

Иное бытие настало,
Где привлекали нас с тобой
Шипенье пенистых бокалов
И пунша пламень голубой.

Но ты чего-то ожидала
Совсем другого.
Ты есть ты!
Шипенье пенистых бокалов
Не заглушило той мечты,

Которой, видно, не узнают
Ни в небесах, ни на Земле.
Тебя влекла печаль лесная
В сырой осенней серой мгле.

Из самых тонких ожиданий
Тобой был соткан непокой.
В лучах прощений и прощаний
Светился пушкинской строкой.

И ты в его шелка одела
Разлуки нашей времена,
Сказав: тебе какое дело...
Забудь!
Забудь!
забудь меня!

Лесная память

Лесная память собирает
В ларец янтарных поздних дней
И то, что мне казалось раем,
И то, что грустного грустней.

Лесная память солнценосна
И вечна, будто небеса.
Их яркий мёд испили сосны,
Открыв туманные глаза...

В сплетённой солнцем паутине
Осенних дней трепещет боль
О том, чего не стало ныне –
Мне душу выевшая моль.

А сам гляжу я на овраги
Уставшей осени моей,
В лесное царство светлой влаги,
В хрустящий свет календарей.

На корабли осенних далей,
На их цветные паруса,
В сырую тьму моих печалей,
И в сосен влажные глаза.

И вижу в них огни былого,
Давно отцветшие огни.
О, память, в сумраке лиловом
Ты навсегда их сохрани!

Одиночество

Между мной и тобой - сквозняки
Расстояний, ворующих нас
Друг у друга, предельно легки,
Словно кружево искренних фраз.

Меж твоей и моей тишиной -
Разговоры закатных лучей.
И бессмертие пахнет весной,
На твоём расцветая плече!

Меж цветными загадками слов
Оживает растерянность чувств,
Из которой всеядное зло
На обед приготовило грусть.

Одиночества бледный цветок -
Точно лилия в спящей воде.
Нарисуй мне разлукой восток,
Ты!
которая здесь, и нигде.

Тьма

Эту тьму, что пришла погостить ко мне -
Ни впустить, ни принять. И стоит она,
Размыкая круги пустоты в окне,
Раздробив тишину на осколки сна.

И стоит, и молчит, и глотает дым.
Это полночь свои развела костры,
И заметны повсюду её следы
И шаги, вдоль по душам, легки, быстры.

Только полночь и тьма, никого кругом.
И затерян мой дом в их пустых лесах.
И томлений о прошлом колючий ком
Вдоль по памяти катится прямо в страх.

Эта тьма, эта тьма – в никуда мой путь.
Путешествие в страны зеркальных дней,
Где, рассыпав предчувствий моих крупу,
Ожидание счастья кружит над ней.

Детство

Лунный мячик в луже –
Никому не нужен.
Солнышко на блюдце – тоже ни к чему.
В соловьиной трели
Будущим расстрелян,
Прошлый мир мой, где ты?
Где ты? – не пойму.

...Сон простой и ясный
Вижу я прекрасно:
Мы бредём по лугу летним вечерком –
Я и мой приятель.
Солнце – на закате.
И с небес слетает
счастья светлый ком...

День смешной и рыжий...
Ласточки над крышей –
В памяти, как в капле, все отражены,
Выпукло и чётко.
Правда, век короткий?

Что молчишь, дружище?
Тоже видишь сны?

Весенние пятистишия

Рассчитывая тензор темноты,
Весна кусала лунный карандаш,
Шуршали неба звёздного листы,
И мысли суетились, всё пусты,
И тьмой не мог наполниться пейзаж.

Палитра многоцветных вечеров,
Впитавшая напористость зимы,
Оттенками пятнадцати миров
Раскрасила времён глубокий ров,
Где – помню – были мы с тобою, мы...

Где было непонятно и светло,
Порхали мотыльки невинных фраз...
Но помню, как апрельское стекло,
Сквозь наши соты, плавясь, утекло
Туда, где никогда не будет нас.

Под тяжестью молитвенных минут
Пространство сокращало свой объём.
Казалось, никого не будет тут.
Свой порох соловьи напрасно жгут,
Картечью песен раня окоём.

Быть может, нас и не было, и нет,
А лишь светила тусклая звезда,
Касаясь некой тайны сотни лет,
И память завязала в узел свет,
Который сохранила навсегда.

Я помню – как флажками тишины
Махала полночь, связывая всех,
Как были ею все окружены
Под смелым приказанием весны.
В плену её был так предсмертен грех.

И точечными выстрелами чувств
Расстреливала воронов тоски,
Прицелившись по тонкому лучу
Звезды, которой имя умолчу,
Настойчивости текста вопреки.

Но тьма не наступала, и тогда
В ряды по степеням остывших дней
Разложен был весенний кавардак,
И тихо стало - так, как никогда,
И снег пошёл,
и сделалось темней...

(с) Борычев Алексей Леонтьевич